Приходила девушка из лаборатории, чтобы взять мазок из ранки на ноге. На моей, разумеется. Ранка возникла после того, как приходил дяденька из поликлиники лечить мой седалищный, извините за выражение, нерв. Дяденька поставил иголочки, взял пять тысяч и удалился. Прошел месяц, ножка нарывает, мы с Володькой едем к эксперту, тот назначает анализ, чтобы можно было потом назначить антибиотик, отсюда девушка. Милая такая, не очень молодая, с тетрадочкой и чемоданчиком. Правда, без а)пинцета, б)перекиси, в) бинта и г)ватных дискет. Слава богу, все это нашлось дома, ведь я уж месяц как лезу на стенки от боли. Вместо пинцета взяли деревянную зубочистку. Прямо с кухонного стола, девушку (ее зовут Наташа) это нимало не смутило. Ранку она расковыряла, поместила содержимое в пробирочку и стала со мной рассчитываться. Цена услуги 1700 рублей, я ей даю 1800, тысячу бумажкой, восемьсот сотнями, она решительно отказывается от чаевых в какой бы то ни было форме. Протягиваю ей деньги, они лежат на столе, девушка делает записи. В тетрадочке. И тут черт меня дернул предложить ей 2000 рублями, а 800 рублей мелочью плюс сдачу с 2000 вернуть. Наташа категорически отказалась давать сдачу, а согласилась только разменять мою тысячу, что и осуществила, вполне успешно. И что-то такое в ходе этой трансакции случилось, то ли я замкнула, то ли она, показалось девушке, что я хочу обмануть ее на 1000 рублей. Поскольку все деньги так и лежали на столе, недоразумение разрешилось. Обозленная, оскорбленная, глубоко обиженная Наташа покинула мой дом, а я уселась за компьютер с ощущением омерзительного вкуса во рту. Через минуту Наташа возвратилась и решительно предъявила мне обвинение в хищении 1000 рублей. Дескать, ей об этом сообщил ее калькулятор. Я лихорадочно полезла в кошелек, где сгрудились последние, оставшиеся до пенсии десять сотен, никаких других денежных знаков я в кошельке не обнаружила, о чем, на довольно повышенных тонах, и сообщила медицинской работнице. Наташа строго меня одернула. Она сказала, что нечего на нее орать. Что деньги у меня. Что 500 рублей я припрятала где-то в квартире. И что в кошельке у меня несколько тысяч, она, дескать, видела. Я вытряхнула содержимое (теперь уже кошелька) перед ней на столик в прихожей, и удалилась в кухню нервно курить.
Я нервно курила минут этак тридцать, а Наташа в это время стояла в прихожей и считала понесенные ею убытки. Через полчаса она вошла в кухню и продолжила свое общение с калькулятором. Она сказала, что калькулятор плохой и может ошибаться. Время идет, я курю, она считает. И изредка бросает на меня выразительные взгляды. И общается уже не столь озлобленно, а как-то поощряющее: дескать, я посижу, посчитаю, а ты пошарь по сусекам, найди тысячу и отдай мне, и я тебя прощу и уйду, так и быть. А у меня, как назло, во всем доме больше ни копейки. Будь у меня эта тысяча, я бы, ее, разумеется, отдала. И подписалась бы тем самым, что обманула бедную трудовую девушку на 1000 рублей. Но тысячи бумажкой не было, а тысячу сотнями Наташа из прихожей взять не рискнула. Тогда она оказалась бы воровкой. Расклад такой: если я отдам ей деньги, воровка я. Если она возьмет лишнюю тысячу, воровка она.
Примерно через час Наташа признала, что калькулятор, наверное, ошибся. Посоветовала мне не принимать ошибки калькулятора близко к сердцу и, наконец, удалилась. Умная девица. Успешная. Придумала себе безопасный бизнес. У нее клиентура –одни беспомощные люди. А уж одинокая старуха в пустой квартире…
05.06.2012