«Милый Моцарт, в этот раз
Нам судьба пошла навстречу.
Де Шабо просила вас
Дать в ее салоне вечер.
Герцогиня будет ждать.
Что вы сможете сыграть?
У нее, -- продолжил Гримм, --
Есть все то, чего хотим.
Музыкальность, вкус отменный.
Соглашайтесь непременно».
«Отказать нельзя никак?
Меценатка, парижанка…
Черт бы с ней… Но я в долгах.
За фиакр четыре франка.
Целый вечер напролет
Ей играй за бутерброд.
Ладно, ладно, милый Гримм.
Бьют – беги, дают – бери.
Я надеюсь, эта знать
Сможет Фишера понять».
Да, в салоне каждый бюст
Блеск алмазный излучал.
Но камин, увы, был пуст,
И рояль едва звучал.
И в большом холодном зале
Резал уши скрип педали.
«Ах, о чем мы говорим?
Эти бабы, милый Гримм,
Целый вечер дулись в вист.
На черта им пианист?
Есть у вас другой рояль?
Только этот? Очень жаль.
Здесь прохладно, к сожаленью.
Нет ли парочки поленьев?
Я от холода продрог.
Я октаву взять не мог.
Получил часы я в дар.
Разве это гонорар?
К славе путь, мой милый Гримм?
Ах, о чем мы говорим!»
«Этот Мотцерт, милый Гримм, --
Улыбнулась де Шабо, --
Он же был невыносим.
А манеры? Не дай Бог!
Одаренный, скажем прямо,
Но капризный и упрямый.
Ох уж мне артисты эти!
Все ведут себя как дети.
Не хотел часы принять.
Где им публику понять!»