Когда Сара решилась, наконец, признаться мужу, что вследствие определенных врожденных дефектов не сможет осчастливить его потомством, Аврам насупился и сник. В разговоре образовалась напряженная пауза, заполненная ожиданием слова, которое оба они знали, но долго не отваживались произнести вслух. В конце концов, его произнесла Сара – и потому, что, будучи женщиной, была смелее, и потому, что в этом деле именно она должна была взять на себя акт отречения. «Родишь ребенка от моей служанки Агари», -- промолвила она. Аврам с облегчением перевел дух. Он вовсе не был героем и обрадовался, что предложение было сделано не им. Не будь он таким малодушным, он бы сам его сформулировал, не подвергая жену унижению первого слова. Не следовало ему трусливо избегать упрека в эгоизме. По крайней мере, мог бы поставить жену в известность, что она стала жертвой его грубой похоти (ведь она знала, что он давно уже вожделеет к Агари). А так Саре пришлось по собственной инициативе отпускать ему грех и вводить во искушение. Ведь египтянка Агарь была самой красивой девушкой в долинах Евфрата.
Решение Сары вовсе не было спонтанным душевным порывом или жестом великодушия. Оно было вызвано исключительно ее приблизительным представлением о том, что такое семья. Сара знала, что Бог заповедал человеку продолжать свое существование в детях. Если не реализовать этот принцип, семья не существует, не реализует своей сущности. Таким образом, речь шла о согласовании существа и существования, общей природы семьи – с конкретным единичным явлением, а именно парой: Аврам-Сара. Кроме того, Сара знала, что бездетный Аврам станет, в конце концов, посмешищем для знакомых и предметом публичного презрения, что в результате ненормальной ситуации может поколебаться его социальный статус. Но ею двигал даже не страх перед осмеянием мужа. Ею руководило сознание всеобщей обязанности, чистая потребность соответствовать общепринятой норме, и ее беспокоил тот факт, что существование не отвечает сущности, что ее семья не реализует заповеди: «Плодитесь и размножайтесь». Таким-то образом общее одержало победу над частным.
Неподвижная, без единой слезы, вглядываясь в звезды, лежала Сара на траве рядом с шатром, где ее муж, невменяемый от блаженства, овладевал несравненным телом Агари. Ночь была холодной, долгой, бесконечной, но для Аврама она длилась один миг, в то время как Сара значительно постарела.
А потом произошло то, что легко можно было предвидеть. Агарь была девушкой доброй, но наивной и довольно тщеславной. Она не поняла миссии, которую возложила на нее судьба. Ночь, проведенная с Аврамом и неоднократно повторенная, была для нее только ночью наслаждения, но не исполнением тяжелого долга – как для Сары. (Аврам занимал двойственную позицию: он хоть и исполнял долг, но видел в этом привлекательные стороны). В системе исполнения закона Агарь была лишь пассивным орудием, лишенным осознания своей роли. Ее сознание было свободным от общего знания. Она пользовалась законом, чтобы испытать непосредственное удовольствие, ее мотивы были индивидуальными и связанными с текущим моментом.
Но Агарь знала, что иметь детей – это хорошо. Поэтому она, вместо того, чтобы скромно исполнять свою роль, гордо демонстрировала растущий живот и, где только могла, выставляла напоказ ожидаемое материнство. Она прибегала к мелким намекам и жестам, давая почувствовать свое превосходство несчастной хозяйке, чья самоотверженность подвергалась все большим испытаниям. Аврам поначалу ходил гордый, как будто совершил трудный подвиг, но атмосфера в доме стала накаляться, и он стал убегать из дома, чтобы не встревать в бабские свары.
В конце концов, обида и раздражение Сары вырвались наружу. В приступе долго сдерживаемой ярости и жажды мщения, она потребовала у Аврама сатисфакции.
Аврам, как все, о ком говорят «настоящий мужчина», был законченным трусом. Он только и умел, что размахивать мечом, находясь в фанатичной толпе верующих. Но он никогда не умел справляться с жизненными конфликтами и трусливо избегал всякой инициативы, сваливая на других принятие трудных решений. Такой уж у него был характер. Слыша истерические крики жены, глядя на припадок ее необузданной ненависти, он пробормотал: «Да ведь Агарь -- твоя служанка, можешь делать с ней, что хочешь, я не собираюсь вмешиваться в ваши дела, что бы с ней ни случилось, меня это не касается».
Сара только и ждала этого позволения. Вечером того же дня беременная Агарь, осыпаемая грязью жестоких прозвищ, вся в синяках, униженная и оскорбленная, громко рыдая, убежала из дома своих работодателей. Таким образом, душевный порыв одержал, в конце концов, победу над законом, существо взбунтовалось против сущности, индивидуальное одержало победу над общим. Когда все кончилось, Аврам вернулся домой. Он был, скорее доволен, что дело приняло такой оборот. Легкие угрызения совести при мысли об изгнанной любовнице, быстро испарились. Он испытывал удовлетворение и облегчение, что вся история, наконец, закончилась, а он оказался в полном порядке, ведь пальцем никого не тронул и никакого решения не принимал. Как все трусы, он был убежден, что, раз он ничего не делает, то и никакой ответственности не несет. Самое лучшее -- ни во что не вмешиваться. Обрюхатил он Агарь по поручению жены, в бабских дрязгах участия не принимал, только и сказал под конец, что Агарь – служанка Сары, и Сара имеет право поступать с ней, как угодно. То есть просто констатировал факт, не более того. А мучительная ситуация возникла и развивалась сама по себе.
Продолжение этой истории менее интересно.
Мораль первая: ситуация Сары. Если закон оказывается действительно невыносимым и слишком насилует нашу природу, то в его неисполнении нет вины, а в его исполнении есть заслуга. Иными словами. naturam expelles furca... etc.
Мораль вторая: ситуация Сары. Если же мы все-таки взяли на себя бремя исполнения закона, то вина наша в том, что мы не выдержали до конца, ибо кто-то другой заплатит за нашу непоследовательность.
Мораль третья: ситуация Агари. Мы несем заслуженную кару за наши незаслуженные преимущества.
Мораль четвертая: ситуация Аврама. Трусость может извлечь пользу из столкновения с самыми бурными страстями.
Мораль пятая: ситуация Аврама. Не стоит обманывать себя, что мы не принимаем никакого решения, просто констатируя факты.
Мораль шестая: ситуация треугольника. Что за чудовищная история: иметь любовницу лишь для того, чтобы иметь детей! Но нужно решить, о чем идет речь, в первую очередь.