История набожного Иова имела свой «Пролог на небесах», поразительно напоминающий «Пролог на небесах» из «Фауста» Гете. Разыгрался он следующим образом.
В наивысшей сфере небес размещался шикарный бар, где Иегова обычно выслушивал отчеты своих посланников с Земли и куда являлся также Сатана. Бар этот носил игривое название «СОКОДЛЮТ», что было сокращением ряда различных названий, означающих различные уровни отношений между двумя конкурентами: Сосуществование – Кооперация – Дружба -- Любовь – Тождественность. Однажды Иегова сидел там, потягивая свой любимый напиток – цехоцинскую минералку. Вошел Сатана, слегка кивнул головой и заказал коньяк. Некоторое время, опершись о стойку бара, он курил папиросу, словно бы по неосторожности пуская клубы едкого дыма в лицо Иегове. Тот давился и краснел со злости. Потом Сатана с наигранным равнодушием обратился к бармену.
-- А знаете, любезный, я несколько лет провел на Земле и принес хорошие новости. Ну, хорошие с моей точки зрения, -- небрежно добавил он.
-- Гм, – буркнул бармен, будучи нейтралистом.
-- Да, -- протянул Сатана, -- весьма перспективные. Один набожный священник систематически изменяет своей жене и, похоже, станет нашим клиентом.
Иегова нервно дернулся и отставил в сторону стакан.
-- Молодой перевозчик с берегов Тигра, -- продолжал Сатана, -- зарубил отца и мать, а после ел ветчину, запивая ее молоком. Верная добыча.
Иегова ударил кулаком по столу и аж затрясся со злости.
-- Старая жена рыбака, -- вещал Сатана в пространство, делая вид, что не замечает нервозности своего соперника, -- после смерти сына богохульствовала и проклинала власть Иеговы. Она тоже у нас в кармане.
Иегова не выдержал, с грохотом опрокинул столик, встал и крикнул, посинев от гнева:
-- А Иова ты видел?
Сатана обернулся с выражением вежливого изумления.. Они стояли лицом к лицу: Иегова огромный, плечистый, с буйной шевелюрой, в простой крестьянской одежде; Сатана низенький, элегантный с худой физиономией интеллектуала и сверкающим бриллиантом на пальце.
-- Иова? – спросил он со снисходительной ухмылкой. – А как же, видел. Честный парень, хоть и недалекий.
-- Может, у тебя и на него есть аппетит, -- издевался Иегова. – Ну? И кого он уморил? Может, богохульствовал?
Сатана усмехнулся и отвесил поклон.
-- Этот Иов -- твой верный слуга. Пример безупречной набожности. Трясется со страху перед тобой, а в нашем скромном заведении его счет совершенно пуст. Он не делает ничего дурного, потому что не имеет для этого поводов: ему во всем везет: имеет крупное состояние и проводит дни за абсолютно кошерными трапезами. С какой стати ему богохульствовать?
-- Вот видишь, -- торжествовал Иегова, не улавливая тонкой иронии Сатаны. – И зря ты хвалишься, что уже завоевал весь мир.
Легкая тень отвращения промелькнула по лицу Сатаны.
-- Давай проясним ситуацию, -- спокойно возразил он. – Я признаю, что ты разделил людей между тобой и мной очень невыгодным для себя способом, то есть максимально великодушно. Практически ты предоставил в мое распоряжение все человечество, за исключением одного, избранного тобой народа, и приказал этому народу истреблять остальных. В результате, члены других народов быстро и массово переносятся в лучший… гм… в лучший мир и заселяют мои отели. Мало того, ты слепил человеческую природу таким манером, что благополучие, в общем, ассоциируется с благонравием, а тяжелые жизненные условия толкают человека на преступления. Одновременно ты создал для людей самые худшие условия существования, какие только можно вообразить. И вот большинство практически по уши вязнет в обманах, злодействах, зависти, интригах и невежестве, не говоря уж о прелюбодействе, которое почти не считается грехом на фоне прочих грехов. Обрати внимание, что я не даю оценки твоей конструкции мира. Я не уточняю, входило ли такое мироустройство в твои намерения или явилось результатом неуменья – я констатирую факт. В этой ситуации лишь ничтожная часть человечества имеет шанс войти в твои прекрасные огороды, благоухающие млеком, кукурузой и наполненные звуками свирелей. Эта часть состоит из тех, кто преуспевает настолько, что не имеет поводов для греха, и тех, кто со страху перед тобой не имеет смелости рисковать преступлениями. За немногими исключениями, твои люди – это либо сытые, либо трусы. Иов относится к сытым. Я не сомневаюсь, что, пока он сыт, он останется верным тебе. Отбери у него благополучие, и в моих реестрах появится еще одна душа.
Иегова слушал его с чуткой подозрительностью. Из всей речи Сатаны он уловил лишь последнее предложение и воскликнул с хорошо разыгранной самоуверенностью:
-- Пожалуйста! Делай, что хочешь, с его имуществом, семьей и домом, только не трогай его самого. Увидишь, что ничто не поколеблет его верности.
-- Отлично, -- весело ответил Сатана и осушил четвертую рюмку коньяку. – При условии, что ты ему не будешь помогать.
И таким образом сделка была заключена. Иегова вернулся за свой столик, а Сатана на Землю. Он принялся за работу и с величайшей легкостью в течение одного дня организовал следующие события.
Он устроил так, что савеяне увели ослов и волов Иова и вырезали пастухов, а халдеяне увели верблюдов и вырезали еще несколько невольников.
Он сжег молниями овец Иова и последних рабов.
Он истребил десятерых детей Иова.
Иегова с высоты наблюдал за этими мероприятиями и хитро улыбался.
-- Недурно я сыграл, -- буркнул он.
Потому что после всех событий Иов поклонился Богу и благословил имя его. И громко заявил о милосердии Иеговы.
Назавтра в баре СОКОДЛЮТ произошел очередной разговор. Иегова торжествовал. Лопаясь от гордости, он кричал:
-- Ну, что я говорил? Где теперь твои дурацкие теорийки, которых и так никто не понимает? Что, получил своего Иова, ха-ха? Фигу ты получил, а не Иова! Любо-дорого смотреть, как Иов меня благословляет. Нет, сударь, ты просчитался! Верность есть верность, и точка. Можешь лопаться со злости, а Иов – мой!
-- Как я уже имел случай заметить, -- промолвил Сатана с выражением скуки на физиономии, -- мой опыт учит, что, за некоторыми исключениями, твои люди состоят из сытых и трусов. Иов был верен тебе, будучи сытым, а теперь он сохраняет верность как трус. Он слишком боится тебя, чтобы богохульствовать. Признаю, что я недооценил силы его трусости. Но и эта капля терпения испарится, если дело коснется его шкуры.
-- Пожалуйста, -- воскликнул Иегова, потирая руки. – Делай с ним, что хочешь, только пока что не убивай.
И он стукнул по столу с такой силой, что опрокинул стакан с минералкой.
Сатана вернулся на Землю и немедленно заразил Иова дурной кожной болезнью, а также наградил его многими невыносимыми недугами пищевода, почек, сердца, легких, суставов и позвоночника. Иов лежал на пепелище своего дама, корчась от боли, в горе и отчаянии, и хвалил имя Божье. Жена стояла рядом и истерически упрекала его в бессмысленной набожности.
-- Вот он каков, твой Иегова, -- орала она. – А ты еще благословляешь его, отлично зная, что все рассказы о том свете – сказка. Впрочем, если тот свет существует, то он наверняка лучше этого. Хватит! Ты хоть отведи душу, обругай его в охотку!
-- Дурочка, -- охнул Иов, с трудом поднимая голову. – Вся наша нравственность заключается в том, чтобы благодарить Бога не только за добро, но и за зло, которое он нам посылает. Иначе не имели бы мы никакой заслуги: каждый пижон сумеет быть благодарным на благодеяния. А я горжусь тем, что хвалю Бога за то, что несчастлив. Не стану я богохульствовать, я обещал быть верным Господу и сохраню ему верность.
-- Но зачем? – крикнула жена.
-- Я уж сказал: чтобы сдержать обещание.
-- Но если Иегова, которому ты присягнул на верность, оказался злым? Ведь, сохраняя ему верность, ты помогаешь злу.
-- Все равно, -- возразил Иов. – Я храню верность не для того, чтобы творить добро, но для того, чтобы сохранить верность. Тут средство и цель тождественны.
Сатана, грустно усмехаясь, подслушал эту беседу и возвратился в бар, где его ожидал Иегова, сияющий от радости.
-- Вот видишь, вот видишь, -- восклицал он, размахивая руками. – Ты все мудрствуешь, философствуешь, а простой человек лучше тебя знает, что ему делать, и не слушает твоей глупой болтовни.
-- Кажется, я проиграл пари, -- спокойно сказал Сатана. – Но твоя победа – весьма сомнительной пробы. Это явствует из трех обстоятельств.
Во-первых, она не опровергает моей доктрины, ведь я оговорился, что бывают редкие исключения, когда люди сохраняют верность ради самого принципа верности. Но мой рационализм подсказывает, что мало указать на исключения, нужно объяснить их происхождение. Обычно люди ведут себя иррационально, и ты должен знать об этом, раз ты сам их так сконструировал. Однако, их поведение подчиняется определенным законам, и в большинстве случаев, его можно предвидеть. Люди реагируют на события в соответствии с потребностями своего тела. Условимся, что такое поведение, адекватное жизненной ситуации, мы как раз и будем называть рациональным (хотя термин, конечно, неточный). Признаю, что в случае с Иовом я переоценил рациональность человеческого поведения. Иов оказался более неразумным, чем я думал, и благодаря неразумию, одержал свою жалкую победу. Иов уверовал в железную силу верности и решил сохранить верность прежнему благодетелю даже тогда, когда тот превратился в палача. На мой взгляд, это предел крайне иррационального поведения. Однако, мое знание света предвидит такую возможность. Я допустил ошибку в данном единичном случае, но это не изменяет моей картины мира.
Во-вторых, я получил некоторое удовлетворение: вместо Иова я заполучил его жену, которая, так ты знаешь, обрушила на тебя лавину недостойных богохульств. Во всяком случае, одну душу я у тебя выиграл.
В-третьих, ты не выполнил условий соглашения, поскольку тайно помогал своему слуге проявить терпение и сохранить добродетель.
-- Как это? – крикнул Иегова. – Я помогал?
-- Разумеется, -- сказал Сатана. – Не признавая этого, ты впадаешь в ересь пелагианства или молинизма, а это, как известно, моя область. С точки зрения богословия, без твоего участия добродетель невозможна. И даже если тебя не убеждает в этом весьма сомнительный трактат св. Августина «О свободной воле», то сними с полки постановления Тридентского собора, прочти раздел De justificatione и убедись в моей правоте.
-- Я не слишком силен в теологии, -- неуверенно признался Иегова. – И, по правде говоря, не понимаю всех этих споров. Разумеется, я не хочу впадать в ересь. Но, в конце-то концов, если даже я ему помогал, то ты действовал в противоположном направлении.
-- О, нет, -- отрезал Сатана. – Я всего лишь организовал внешние обстоятельства, которые должны были привести Иова ко греху. Но ценность добродетели и заслуга в том-то и состоит, что добродетель проявляется во всех внешних обстоятельствах. Мнимая легкость моей миссии в мире заключается в том, что я только создаю объективные ситуации, в результате чего люди грешат по мере своих собственных склонностей. Мнимая трудность твоей роли коренится в том, что ты должен изнутри, духовными средствами закалить их против давления внешних условий. Но на самом деле, это не совсем так. Моя миссия труднее, поскольку я действую в среде материальных вещей, чтобы творить зло в мире духовном, а значит, должен разбираться в причинно-следственных закономерностях взаимодействия между телесной и духовной реальностью, чтобы формировать эту последнюю косвенным влиянием. Ты же действуешь напрямую, в душах, то есть имеешь непосредственный контакт с материалом, который обрабатываешь. И если я, несмотря на это, добиваюсь таких успехов, и если (как ты сам заметил в одном из своих посланий) путь гибельный, то есть дорога в мое царство, широк и просторен, а стезя избавления узка и мало кому доступна, значит, я неплохо справляюсь со своим ремеслом. А ведь мир сотворил ты, а не я. Впрочем, я приписываю свои успехи скорее твоему великодушию по отношении ко мне, чем твоей неумелости. И уж никак не моим собственным талантам. Поэтому я не буду настаивать и без сожалений уступлю тебе душу Иова. Остальное человечество компенсирует мне эту потерю. Тем более, -- едва слышно добавил Стана, -- что споры между нами безнадежны. Добавлю, кстати, что тебе незачем разбираться в теологии, коль скоро ты являешься ее предметом. Камню тоже незачем знать петрографию.
-- Опять эта твоя диалектика, -- с отвращением констатировал Иегова. -- Кто тебя ей обучил? Я знаю только одно – душа Иова спасена, пари я выиграл, а ваша схоластика меня не касается.
-- Мне приятно признать свое поражение, -- любезно ответил Сатана и с поклоном удалился из элегантного бара СОКОДЛЮТ, оставив Иегову в глубокой задумчивости.
Из всей этой истории, представляющей собой лишь пролог к делу Иова, вытекает множество моральных выводов. Некоторые из них очень просты.
Например, вывод о том, что следует пересмотреть поговорку «Где двое (Иегова и Сатана) спорят, там третий выигрывает».
Второй вывод: простым людям следует остерегаться дружеских пари, которые заключают между собой сильные мира сего.
Третий вывод: добродетель верности любой ценой отнюдь не требует выдающегося ума.
Имеются также более сложные выводы; вот некоторые из них.
Мораль четвертая: верность есть добродетель внутренне противоречивая. Если блюсти ее ради выгоды, она перестает быть добродетелью. А если ради нее самой, она часто соглашается терпеть зло, а значит, также перестает быть добродетелью.
Мораль пятая: Иегова добр, следовательно, пока он проявляет свою сущность, он творит добро; восхваляя его, человек восхваляет добро, что вовсе не является заслугой. Следовательно, истинный триумф Иегова одерживает там, где его восхваляют за зло, за то, что он действует противно своей природе, оказывается иным, чем он есть на самом деле. И чтобы постоянно одерживать победы, он должен постоянно выступать в роли злодея.
Вот почему людям с плоским мышлением кажется, что Иегова скверно устроил этот мир. В действительности, он устроил его мудро: он умножает людские несчастья, ибо через них одерживает моральные победы. Если бы люди были счастливы, Сатана не достиг бы больших успехов, а Бог не достиг бы никаких. Чтобы калитка на небеса открывалась для единиц, миллионам приходится брести через адские ворота. Таково предложение новой теодицеи, более соответствующей человеческому опыту, чем все традиционные теодицеи.
Мораль шестая: Сатана легко одерживает победы в теоретической дискуссии, так как у него много рациональных аргументов. Но ведь его можно просто не слушать.
Мораль седьмая: если бы Иов считал, что его несчастья – дело Сатаны, он постарался бы преодолеть их, а не терпеть, обратился бы, например, к дерматологу. Поэтому полезно верить, наперекор истине, что причиненное нам зло – это всегда дело злой силы.