На черемухе, которую называют еще мотыльковым деревом, сидели бабочки. Одни, сложив крылья, высасывали пыльцу из цветочных зонтиков, другие отдыхали, грея на солнышке распростертые крылья. Вдруг крупная коричневая бабочка, Толстоголовка, негодующе
воскликнула:
-- Какое безобразие!
Все бабочки встревожились и проследили за ее взглядом. То, что они увидели на земле под деревом, было действительно ужасно. Гусеница! Противная, скользкая, абсолютно безволосая гусеница – бывают же такие. А самое скверное состояло в том, что в это время года вообще не должно быть гусениц. В конце концов, все гусеницы превращаются в бабочек. Почему же эта ни во что не превратилась?
Бабочки слетели с дерева и уставились на недоразвитого ребенка.
-- Давай превращайся! – рявкнула Толстоголовка.
Гусеница в ответ только пожала плечами, а их у нее было двадцать четыре пары, так что прошло немало времени, прежде чем она пожала всеми.
-- Может быть, она просто слишком глупа, чтобы стать бабочкой? – предположила Репейница.
Но так как она сама не отличалась умом, то никто не обратил внимания на ее слова.
-- Глупость – не порок, -- сказали все. – Ей стоит только захотеть.
-- А если не захочет? – поинтересовалась Репейница.
-- Значит, ей нужно помочь , -- сказали бабочки, -- каждый захочет, если ему помочь.
Затем, предостерегающе подняв хоботок, слово взяла Голубая Ленточница.
-- Цель каждой гусеницы – превратиться в бабочку. Это большая честь, -- проинструктировала она Гусеницу. – Если ты не сумеешь этого сделать, мы поставим тебя в угол, и тебе будет очень стыдно, понимаешь?
Возмутительница спокойствия слушала очень внимательно, но было ясно, что она не поняла ни слова.
-- Извини, -- сказал Голубой Ленточнице Медный Коконопряд, -- вообще ты великолепная бабочка, но что касается обращения с детьми, то в этом ты ничего не смыслишь. С поднятым хоботком от них ничего не добьешься. Только добротой и терпением можно достигнуть цели.
Он ласково потрепал Гусеницу по щеке.
-- Дорогая, -- сказал он, -- мы все так тебя любим. Не могла бы ты превратиться в бабочку и порадовать свою маму?
Гусенице, конечно, нравилось, когда ее треплют по щечке. Но несмотря на это она и не подумала что-нибудь предпринять. Тогда вмешался Аполлон.
-- Вы что же, -- спросил он, -- думаете, у ребенка совсем нет разума?
Он взял Гусеницу под одну из ее рук и стал ходить с ней туда-сюда.
-- На самом деле превращаться в бабочку не очень-то приятно, -- сказал он вполне искренне. – Это утомительно, а иногда даже немного больно. Но подумай, Гусеница! Сейчас ты грызешь грубую капусту, а будешь есть сладкий нектар. Сейчас ты ползаешь по земле и валяешься в грязи, а будешь порхать в сияющем небе. Сейчас ты уродлива, а станешь прекрасной.
-- Ну? – добавил он с надеждой. И еще раз. – Ну?
Однако Гусеница, казалось, не оценила по достоинству красоту этого поучительного монолога.
-- Все это чепуха, -- сказала Ленточница Аполлону. – Дети послушны. Им нужно объяснить, в чем их долг, и они будут его исполнять.
-- Как она будет его исполнять, если не знает, зачем? – сказал Аполлон Ленточнице.
-- Может, ты ей объяснишь? – ехидно поинтересовалась Ленточница.
-- Она не может исполнить свой долг, -- заволновался Медный Коконопряд, -- потому что из-за ваших препирательств она перепугалась и обозлилась.
-- Она перепугалась и обозлилась, -- гаркнула Ленточница, -- потому что вы ее защищаете.
Они так рьяно обсуждали вопросы воспитания, что скоро совершенно вышли из себя. Они всерьез разругались и под конец вошли в такой раж, что пестрая пыльца, покрывавшая крылышки бабочек, полетела во все стороны.
-- Стойте, -- сказала Толстоголовка. – Эта Гусеница совсем испорчена. Сейчас я отшлепаю ее как следует, и тогда она поймет… Но где же она?
Где же была Гусеница? Она исчезла! Она уползла вертикально вниз, во влажную рыхлую почву, что всеми присутствующими было расценено как возмутительное, недостойное Гусеницы поведение.
Мораль этой истории, -- заключил Черт, -- гласит: Из дождевого червя никогда не получится бабочка, как его ни воспитывай.