Вчера насчет футбола я зря погорячилась. Да, на грани фола. Но разве что случилось?
Просто потасовку кто-то заказал. Срыв чемпионата – вот и весь скандал. Кто-то наживется, кто-то прогорит. Все-то им неймется, злоба, срам и стыд. А 36 придурков пусть в койке полежат. Нечего срывать, блин, наш чемпионат.
Футбол, это еще семечки, в Америке 1 (прописью – один) фанат, то бишь исламистский фанатик, ухлопал не то пятьдесят, не то сто, не то сто пятьдесят голубых весельчаков, тусовавшихся в гей-клубе. А зачем вообще эти клубные тусовки? Там сплошной бардак, а все делают вид, что ничего особенного.
Нет, государство занимается ерундой. Охраняет воинственные стадионы, а в это время бандиты расстреливают мирных граждан. А где это происходит, не играет роли. Потому что изобрели такую электронику, которая похерит на фиг все государства и законы, и само человечество. Все старые ценности, смыслы и правила потеряют смысл, а в новые я не верю. Не верю. Потому что операция по изменению генного кода всего человечества на всей планете (примерно, как у Лема в «Возвращении со звезд») такое дорогое удовольствие, что дикарей всегда будет намного больше, чем цивилизованных.
Феномен озверения убедительно описан Ионеско в пьесе «Носороги». Там все люди довольно быстро, даже стремительно, превращаются в свирепых копытных, для чего нужно только внутреннее согласие, самый убогий, трусливый, безмозглый конформизм. А тот единственный человек, которые пытается сохранить свою человеческую (божественную?) суть, сам себя стыдится и стесняется, он слаб, гол, беспомощен, и некрасив по сравнению с агрессивными животными. Все кругом мачо, он один мыслящий тростник, то бишь человек. А к оружию любому – чуть ли не свободный доступ. Вот вам и закон джунглей. И придется все с нуля. Жаль, жаль. Только бы успеть помереть, прежде, чем носорожье озверение захлестнет весь белый свет. И к кому апеллировать? Только Богу молиться.
У Хакса все наоборот. Он написал сказку про музыкального носорога. Такую прелестную, что я процитирую ее целиком. Все равно, ее никто не знает. А я ее люблю. Настолько, что перевела. Вот она. Кроме сказок, у человечества нет иного утешения и иной надежды.
13. 06.16